Мой колдун приходит ко мне во сне на Покро́ву ночь.
И горит его жёлтый глаз и тело его в огне.
Отпусти, говорит,
Прекрати воевать со мной.
Я к любви твоей, милая,
Холоден, глух и нем.
Не гоняй, говорит, понопрасну своих чертей.
Не носи на могилы пряно-медовый хлеб.
Я построил стены и не разрушить тебе тех стен.
Я к любви твоей, милая, непреклонен, жесток и слеп.
Посмотри на себя, говорит, кожа, кости, безумный взгляд.
На алтарь возложила и душу, и стыд, и кровь.
Отступи, моя милая, пока не поздно, ступай назад.
Мне до дрожи осточертела твоя любовь.
Я смотрю ему смело прямо в жёлтое пламя глаз.
И смеюсь пока он не переступит трухлявый порог.
Уходи сотню раз и вернёшься в сто первый раз.
И смеётся со мною вместе мой черный бог.
И сгущается едкий туман, заводя его в темный лес.
И глядят сорок глаз и лижут холодные языки.
И рыдает колдун, и смеётся болотный бес.
И разлетаются стены с каждым взмахом моей руки.
А на утро, в колючих репьях и холодном поту,
Он вернётся, чтоб вырвать мне сердце и швырнуть его в пасть огня.
Но снова останется...
Потому что ни по эту сторону, ни по ту,
Нет никого, кто умел бы любить его так, как я.
